Ремонт, отделка, монтаж, строительство

Девушка принялась пересказывать то, что услышала от старика. Матери его ответы не понравились, так как она нашла их неясными и неконкретными. Она заявила, что ждала вовсе не этого. Ее сомнения укрепились и начали превращаться в подозрения и неприязнь.

Одновременно с тем отец неожиданно развеселился:

— Ха-ха-ха! — заливался он смехом. — Вот так Странник! Мне он нравится. Он, должно быть, сумасшедший или муцрец. Впрочем, разве это не одно и то же?

Затем он добавил несколько печально:

— Наверное, моя жена и дочери полагают, что я просто сентиментальный пьянчуга и старый глупец.

На что мать ответила:

— Мне не хотелось бы, чтобы наша дочь поступила в учение к никому не известному чужаку. Кроме того, было бы лучше для нее выйти замуж и рожать детей, чем учиться непонятно чему у пришельца.

Отец отреагировал мгновенно, причем было непонятно, что подвигло его на это — опьянение или рассудок.

— Мне очень симпатичен этот Нну-Суто! Хоть я и не знаком с ним лично, но мне нравятся его ответы. Он очень вежливо попросил нас убираться восвояси и не совать нос в чужие дела. И поделом нам! Ха-ха! Ты получаешь мое разрешение, Тара, и мы больше не будем об этом говорить. Поступай, как считаешь нужным. Ты получила мое благословение.

Мать поворчала, а потом добавила:

— Что ж, пусть будет так. Если твой отец согласен, я не буду возражать.

А про себя она подумала: «Если он говорит, что его учила женщина, то он не может бьггь плохим человеком…»

Глава 4

Тысяча путей боабом

Ты можешь забыть свое имя, но не сможешь забыть боабом.

Ннуя, «Кузнец», «Легенда о Ммулммате»

Принимая во внимание сказанное, нужно упомянуть также и о том, что мои молитвы покажутся странными религиозным людям; невыразимыми — мистикам; непонятными — тем, кто называет себя «духовными людьми». Но, чтобы успокоить тебя и мать, скажу, что каждый день я усердно молюсь, и мое искусство возносит мои молитвы к самым высоким вершинам. Каждый раз, погружаясь в свое искусство, я возжигаю на великом алтаре ясное и тихое пламя, воскуриваю самые тонкие и ароматные благовония. Моя практика — это и есть самые чистые и прекрасные молитвы. По этим молитвам я получаю цветущее здоровье, ясное и радостное сознание и сильную волю. Скажи своей матери, что после моих молитв во мне все сияет радостью, а вокруг меня все расцветает невиданным счастьем. Можно ли ждать большего от подлинной молитвы?

Последний вопрос твоей матери касался моих целей. Я понимаю. Чего стоит человек без целей? Она наверняка думает, что человек, не имеющий цели, не заслуживает доверия, — и совершенно права.

Старик взглянул прямо в глаза девушке.

— Скажи своей матери, что моя ближайшая цель состоит в том, чтобы пережить эту зиму, дождаться, когда откроются перевалы в горах, а тем временем обучить тебя искусству, которым я владею. Затем я продолжу свое странствие — с миром.

Тару глубоко тронули его ответы. Ей показалось, что старик говорил о вещах, о которых она всегда догадывалась, но только сейчас они

стали ей понятны. Впрочем, она по-прежнему беспокоилась о том, что скажут ее родители. Кроме того, Тара волновалась еще и по той причине, что знала: теперь она может приступить к занятиям.

Старик сообщил, что на сегодня урок закончен, что он рассказал ей достаточно для первого раза и дал ответы на вопросы родителей. Девушка поняла, что ей пора возвращаться и пересказать услышанное родителям. Старик велел ей прийти завтра, чтобы приступить к практике боабом. Он напомнил ей также о том, что она должна придерживаться правил, о которых он упомянул прежде.

Тара ощутила некоторое разочарование, но ситуация была ей понятна. Она с почтением попрощалась со стариком и поспешила домой.

Дома первой ее встретила мать. Она спросила, как прошло занятие и что ответил странный учитель на ее вопросы. Тара едва начала рассказывать, как пришел отец. Он был немного пьян, как обычно.

— Моя мать хотела бы получить ответы на четыре вопроса. Во-первых, о вашем родном языке и вашей семье.

Во-вторых, о ваших богах и священных писаниях, лежащих в основе вашей религии. В-третьих, о том, как вы молитесь. В-четвертых, о ваших планах и целях на будущее.

Старик ответил спокойно, без тени раздражения или огорчения.

— Я вижу, что твоя мать очень умная женщина. Она хорошо знает, о чем следует спросить. Итак, передай ей мои ответы. Относительно моего родного языка и моей семьи ты должна знать следующее. Свой родной язык я забыл очень давно, а то, что знаю сейчас, — это язык движения, которое передается звуками, производимыми в тех ситуациях, когда человек, практикующий наше искусство, рассекает воздух и когда в танце проявляются три главных слога языка движения: вдох, задержка дыхания и выдох. Слова этого языка универсальны, их понимают люди повсюду, где мне случалось бывать. Эти слова легко выучить. Они складываются в предложения и фразы, которые диктуются видением, и всегда отличаются ясностью и внятностью чувств и выражений. Скажи своей матери, что я говорю на языке, в котором нет слов для ненависти или любви, старости или юности, мужского или женского, каст или наций, ритуальных флагов или богов. Скажи ей, что я говорю на языке боабом, который понятен только тем, кто способен проникнуть в глубины его танца.

После небольшой паузы он добавил, разведя руки и с любовью рассматривая их:

— А вот это — моя семья, и каждый из членов моей семьи всегда со мной. Моя привязанность к моей семье настолько велика, что я умру в тот же момент, когда она покинет этот мир.

Что до моих богов, то скажи своей матери, что у меня их нет. Я не держу алтарей и священных реликвий. Но, чтобы успокоить ее, ибо я понимаю, что в ее представлении каждый порядочный человек должен иметь какого-нибудь бога, скажи ей: я поклоняюсь безымянной богине, пребывающей в покое и молчании.

Он взглянул на поля, перевел взгляд на небо, а после продолжил:

— Относительно священных писаний: оглянись вокруг, и ты увидишь писания, которыми я руководствуюсь. Они полны истинами — явными и сокрытыми. В них больше страниц, чем в любых других писаниях, — страниц, которые никогда не исчезают, но всегда изменяются, чтобы представить нам одно откровение за другим. Если человек внимателен и полон желания учиться, то ему удастся раскрыть смысл этих священных слов. Но невнимательный человек не сможет воспринять эти писания. Если ты обладаешь живым и чистым сознанием, тебе откроются в этих писаниях стихи счастья и радости. Если твое сознание погружено в негативизм и отупение, то тебе будет казаться, что эти писания говорят только о жестокости и несправедливости. Но так или иначе эти писания будут формировать твою жизнь.

А сейчас поразмышляй о том, что я сказал, и если ты поймешь смысл моих слов, то сможешь ответить на последний вопрос своего отца о том, почему искусство боабом никому не известно. Если ты внимательно рассмотришь этот вопрос, то увидишь, что боабом — очень тонкое искусство, настолько тонкое, что его нельзя увидеть. Это искусство принадлежит клану Одиночек, чьи учения передаются шепотом на ухо, и поэтому они недоступны тем, кто не оказывается в нужное время в нужном месте, чтобы услышать их. Ты должна понять, что название нашего учения неизвестно потому, что в основе искусства боабом лежит сокрытость. Такова его природа, его форма, его Путь. Если ты получаешь возможность его изучать, то это просто исключение из правил. Используй свой шанс и, если сможешь, открой секреты этого искусства и его сокрытое имя. Если нет — оставь меня и возвращайся к своей прежней жизни.

После паузы Странник продолжил:

— Поразмышляй над тем, что я сказал. Есть люди, которые используют каждое мгновение своей жизни, чтобы добиваться признания и почитания. Они счастливы, когда о них говорят, сплетничают и спорят. Есть люди, которые утверждают, что сделают для других все, что угодно, но на самом деле они ничем не отличаются от тех, кто стремится к признанию и почитанию. Есть люди, обретающие защищенность в служении господам, которых они никогда в жизни не увидят и о которых им известно только их страстное желание не быть забытыми своими слугами. Все эти люди ищут того, чего в действительности не существует. Все их время поглощено внешними заботами. У них не остается времени для себя. Таким образом, они получают только внешнее. Они добиваются признания других людей или внимания сво— их господ, но вместе с тем теряют себя. Так они теряют все прекрасные подробности, которые жизнь дает нам, не требуя ничего взамен.

Если ты хочешь изучать искусство боабом, делай это для себя. Забудь о том, чтобы понравиться другим, добиться их признания или восхищения.

Тара внимательно слушала, думая о том, что старик необычайно мудр, ибо он знает, что сказать, и говорит со знанием. Она хотела одного: как можно скорее приступить к занятиям, но, не желая идти наперекор своей матери, смиренно произнесла:

— Ваши ответы выдают мудреца, и несмотря на то, что единственным моим желанием является поскорее стать вашей ученицей и приступить к занятиям, я не смогу вернуться домой с чистой совестью, если вы не ответите на четыре вопроса, которые подготовила для вас моя мать.

— Спрашивай, — спокойно сказал старик. — Я попросил тебя получить разрешение твоих родителей, надеясь на то, что ты не осмелишься его испросить. Я также полагал, что даже если ты это сделаешь, то твой отец рассердится настолько, что никогда больше не отпустит тебя ко мне и ты не будешь мешать моим занятиям. Также я предполагал, что твоя мать выскажет множество сомнений и тебя охватит такой страх, что ты никогда больше не появишься здесь и не будешь надоедать мне просьбами принять обучать тебя. Однако ты продемонстрировала искреннее желание учиться, и, несмотря на все сомнения, твои родители оказались добры и дали тебе шанс. Принимая это во внимание, я должен помочь тебе и дать ответы, которые ты передашь своим родителям. Я надеюсь, что мои ответы помогут им. Но, как и в твоем случае, только от них зависит, захотят ли они понять то, о чем я говорю…

Девушка ободрилась, услышав эти слова, хотя и поняла: старик предупреждает, что ее родителям могут не понравиться его ответы.

Если твой отец хочет знать имя человека, который открыл мне двери искусства боабом и научил меня тому, что я знаю и умею, то об этом учитель может говорить только с доверенным учеником — и ни с кем больше. Сейчас же я могу сказать только то, что это была женщина — вроде тебя.

От удивления Тара открыла рот. Она и представить себе не могла, что женщина способна научить чему-нибудь вроде этого. Странник продолжил:

— Кроме того, ее имя ничего не скажет ни тебе, ни твоему отцу. Эта женщина была лишь одним из звеньев в цепи передачи учения. В эту цепь вхожу я, а теперь и ты. Ее имя исчезло и позабылось — так же, как исчезнет мое имя… и имена всех, кто носит имена. Любое имя неизбежно забудется. После человека остаются лишь память о его поступках и неизбежные следствия его поступков.

Что касается линии передачи моего учения и мастеров, передававших эти знания из поколения в поколение, то я должен сказать, что в традиции боабом не существует такого понятия, как «линия передачи учения». Такого понимания придерживались те, кто предшествовал мне, идя своим невидимым путем, и так же будут думать те, кто пойдет этим путем после нас. Ты должна понимать, что яблоня приносит сладкиеплоды не потому, что ее называют яблоней, и не потому, что она происходит из породы деревьев, которые называются яблонями. Сущность яблони определяют невидимые действия — вне всяких имен, названий и попыток свести к именам и названиям качества яблони. Кроме того, я не смог бы рассказать тебе или твоему отцу о мастерах, составлявших линию передачи нашего учения, потому что никому из вас ничего не скажет даже имя человека, учившего меня. Что же говорить о тех, кто стоял в этом ряду прежде? Но не беспокойся. Для человека, который взирает на мир с доверием и открытым сердцем, эти обстоятельства не имеют значения. Для того же, кто ищет признания, доказательств или повода бахвалиться своей принадлежностью к «школе» и своими «достижениями», чтобы восполнить тем самым недостаток подлинности, — для таких людей искусство боабом будет просто бесполезным. Такие люди ищут того, что обогащает их внешне, но обедняет внутренне. Они много говорят о «великих мастерах», составлявших линию передачи «учения». Что это за «учение»? Не более чем пустая обертка! Если ты станешь моей ученицей, то будешь знать обо мне только мое имя, да и то вскоре позабудешь за ненадобностью.

Задай же их сейчас, и пусть твои родители успокоятся.

— Мой отец составил для вас четыре вопроса. Во-первых, его интересует происхождение вашего учения. Затем он хочет знать, кто ваш мастер и являетесь ли вы сами мастером. Еще его интересует, какова линия передачи вашего учения и от каких мастеров вы получили знания. Наконец, его удивляет, почему никто не слышал об искусстве боабом. Он хотел бы получить ответ и на этот вопрос.

Странник ответил без промедления:

— Твой отец — умный и осторожный человек. Мне не составит труда дать ответы на все его вопросы, но сможет ли он разобраться в них — это другой вопрос.

Он помолчал немного, а потом спокойно продолжил:

— Скажи своему отцу, что происхождение моего учения восходит к началу времен. Оно столь же древнее, как эти горы. Мое учение пришло оттуда, где нет времени. С точки зрения несведущих людей, этого места больше не существует. От него остались лишь воспоминания, которые я ношу в себе. Это и есть искусство боабом. Скажи своему отцу, что это место, затерянное в глубинах времени и ныне забытое людьми, называлось долиной Ммулммат. Иные также называли его долиной Теплого ветра или долиной Белых вод. Принимая во внимание то, что это место недоступно непосвященным, я могу сказать, что мое учение происходит из ниоткуда. Принимая во внимание то, что это искусство не имеет своим истоком нацию, страну или поселение, о котором мог бы слышать твой отец, можно также сказать, что оно принадлежит всем и никому в отдельности — подобно тому, как воздух, огонь и земля принадлежат всем и никому в отдельности, хотя многим ошибочно кажется, что они владеют ими.

Что касается второго вопроса о том, кто мой мастер и являюсь ли я сам мастером… Внимательно выслушай то, что я тебе сейчас скажу. Прежде всего ты должна знать, что человек, обучивший меня, не был мастером боевых искусств в том смысле, какой вкладывает в это понятие твой отец. Таким образом, едва ли человек, сам не бывший мастером, может подготовить мастера боевых искусств. Итак, я не могу назвать себя мастером.

Девушка удивленно взглянула на старика, а тот продолжил:

— Я должен сказать тебе, что, подобно мне, человек, обучивший меня, не называл себя мастером. Он не принимал никакого почитания и не позволял поклоняться каким бы то ни было образам. Наше учение и наше искусство представляют собой форму, позволяющую каждому человеку найти свою сущность, а не создавать образы, которые другие называют «мастерами», чтобы восхищаться ими и слепо следовать им. В нашем мире и без того слишком много «спасителей», «мессий» и «мастеров». Будь так любезна, не добавляй меня и моих предшественников к этому длинному и печальному списку.

Пламя костра вспыхнуло ярче, словно поддерживая его. Ученик продолжил увереннее:

— Поначалу всем нам боабом представляется искусством релаксации или необычным искусством самозащиты. Однако позже мы с удивлением понимаем, что боабом имеет тысячи форм и проявлений — подобно тому, как его физическая сторона включает тысячи движений. Каждая из форм боабом подобна нити, вплетенной в ткань, и каждая из них уложена рядом с другими нитями. Если мы хотим увидеть истинную форму искусства боабом, нам нужно посмотреть на него с большего расстояния. Только так мы можем открыть его подлинные свойства.

Ученик продолжал говорить, не останавливаясь. Его вдохновляли пламя, безмолвие окружающих гор и звезды над головой.

-Для меня искусство боабом сравнимо с поэзией, легендой, жизнью — и все это превращает его в живую внутреннюю искру. Мне вспоминается фраза, сказанная Учителем на одном из уроков: «Видимые нити боабом принимают форму его движений, но реальность этого искусства каждый человек может постичь только через личный опыт».

Повисла пауза, после которой заговорил Учитель:

— Хорошо сказано, Черный Баран, — произнес он и добавил, обращаясь ко всем остальным: — Кто-нибудь хочет дополнить сказанное?

Один из учеников, высокий и худой молодой человек, ответил:

— Я бы сказал, что подобно тому, как наше учение имеет мягкую сторону, называемую сеамм-джасани, оно также имеет и жесткую сторону в лице боабом. Это искусство — больше, чем просто система самозащиты. Оно представляет собой канал силы и энергии, очищающей и наполняющей сознание самым прямым и непосредственным образом. Во всяком случае, таковы мои ощущения.

Учитель вновь взял слово:

— Взгляните на огонь, ученики. Разве он не притягивает? Что в нем привлекает наше внимание и вместе с тем успокаивает нас?

Рано утром несколько учеников приступали к своим обязанностям и урокам «мягкого искусства». После обеда они возвращались к занятиям, а на закате наступало время практики боабом, «искусства, твердого, как кость», которое рождается вместе со звездами, подобно таинственному откровению, драгоценному камню в руках мудреца, знающего ему цену, способного его отшлифовать и довести до совершенства. После утренних уроков и уроков Великой закатной звезды ученики получали право на отдых.

И хотя в такой момент любые вопросы были неуместны, один из младших учеников в группе — юный, безбородый и пытливый — решился нарушить молчание.

— Учитель… — сказал он неуверенно, — уже некоторое время я занимаюсь под вашим руководством изучением искусства боабом, и мне хотелось бы задать вам вопрос. Он может показаться глупым после того, что я узнал, но… В чем, собственно, состоит искусство боабом?

Некоторое время Учитель молчал, погруженный в раздумья. Улыбаясь, он поглаживал свою длинную, с проседью, бороду. Затем обратился к ученику, сидевшему рядом с молодым человеком, который задал вопрос:

— Черный Баран, как бы ты ответил на этот вопрос?

Ученика немного удивило то, что Учитель прямо попросил его разрешить вопрос, заданный юным коллегой. Еще больше он удивился тому, что Учитель назвал его по имени, которое дал ему только этим утром. Он не мог сказать, является это имя позитивным символом в контексте искусства боабом или просто отражает его вспыльчивый и непримиримый характер. Оправившись от удивления, он ответил:

— Я не знаю, что сказать. Мне кажется, что на этот вопрос следует ответить вам, Учитель. Было бы нескромно с моей стороны, если бы я сделал это за вас.

Учитель ответил на это со всей прямотой:

— Ты самый старший из всех моих учеников. Ты был со мной дольше других. Ты не только учишься, но и сам уже учишь других. И если ты готов ответить на вопрос, то постарайся найти нужные слова.

Черный Баран по-прежнему не мог понять, что заключали в себе слова Учителя — одобрение или упрек. Но он знал, что у него есть ответ. Учитель был прав: с недавних пор Черный Баран начал помогать ему проводить уроки, и теперь у него появились собственные ученики. Возможно, со временем он захочет обучать не только искусству боабом, и Учитель легко читал эти намерения в его сознании. Вероятно, это была одна из причин, по которой Учитель выбрал для ученика новое имя. А тот решил положить в основу своего ответа то, что слышал от своего наставника, дополнив это своим пониманием. Через несколько мгновений ученик ответил:

— Это простой конкретный вопрос, который требует прямого ответа.

Учитель и ученик

Мудрость не приобретается простым накоплением знаний…

Алсам, «Тайное искусство сеамм-джасани»

Пламя обладает странной способностью соблазнять, танцуя в унисон с нашими мыслями…

Эту способность ощущали на себе странники, сидевшие возле костра в долине, надежно укрытой горными хребтами, — на крыше мира или, возможно, на самом его краю. Впрочем, местоположение не имеет значения.

Пламя костра легко устремлялось вверх — плазма движения, символ необъяснимого танца жизни и волшебства.

Один из странников на долгом пути через пустыню одиночества, один из учеников, глубоко погрузился в видения ночи, являвшиеся перед его мысленным взором. От полного погружения его удерживали лишь отблески пламени на лицах спутников, окруживших костер и в молчании наблюдавших игру пламени.

Ночь была полна звезд — путеводных советчиков, говорящих на неведомом языке безмолвия. Млечный Путь сиял во всем своем великолепии. Тем временем костер, защищенный камнями, специально собранными для этой цели, выстреливал летучие искры, подобные блистающим семенам. Они устремлялись ввысь в поисках плодородной почвы на небесах, чтобы укорениться там и, выбрав благоприятный момент, превратиться в яркие звезды, которые будут направлять шаги новых странников, пришедших в этот мир с мечтой о лучшем будущем.

Пилигримы хранили молчание в ожидании драгоценных слов своего Учителя, старейшего среди них. Он сидел и, не произнося ни слова, вспоминал о тех временах, когда сам был учеником. Учитель наблюдал за теми, кто следовал за ним, и узнавал в них себя — собственные

странности и ошибки, иллюзии и желания своей юности. В его глазах отражались отблески костра. Глаза Учителя сияли ярче глаз тех, кто пришел учиться у него, — тех, кто хотел перенять его силу, раскрыть его тайны, усвоить его мысли. Молодые ученики внимательно наблюдали за Учителем, пытаясь понять, что позволило ему выйти за пределы установленных правил, как возникли вечная улыбка, не покидающая его уста, неисчерпаемая энергия, сила и неутомимость. Из какого источника? Получил ли он их при рождении? Или где-то научился этому? Или это пришло в результате занятий искусствами, которые изучали также и они? Можно ли перенять ауру, окружавшую его? Можно ли уловить призрак всегда сопровождающей его силы?

Беспокойный ученик продолжал наблюдать, переводя взгляд от пламени костра к сияющим глазам Учителя. Его осаждали множеством вопросов, но он опасался нарушить тишину мгновения. В такие редкие моменты очень трудно найти слова, подходящие для того, чтобы нарушить молчание. Он предпочитал молчать и оставаться в неподвижности. В конце концов, весь их день прошел в делах и заботах.

Я уверен, что это удивит многих. Особенно тех, кто сводит традиции Тибета к буддизму или йоге и относит любые упражнения, связанные с релаксацией или самозащитой, исключительно к Индии, Китаю и другим странам Востока. Но это не так. В Стране снегов по-прежне- му много неоткрытого и неизученного.

Скрытые от глаз долины Тибета до сих пор хранят поразительные истории, большинство из которых еще не рассказаны. С одной из них, историей боабом, я познакомился много лет назад. Учение боабом всегда было тайной странствующих мудрецов, передавших этот Путь; они избегали гласности. То, что я узнал во время своего странствования, было передано мне без слов. Это знание развивалось и обретало ценность в тишине уединения, в безмолвном общении Учителя и Ученика. Я бы и не пытался воспроизвести свой опыт, поскольку он очень личный. Однако я хочу, чтобы эта книга стала источником света для тех, кто ищет гармонию тела и сознания с ее безграничными возможностями.

Несколько лет назад я написал книгу «Тайное искусство сеамм-джасани» в качестве введения в систему, которую можно отнести к «мягкому» боабом. Успех этой книги показал, что многие люди пребывают в поисках истины, скрываемой средствами массовой информации. После этого я решил предложить иной взгляд на учение боабом.

В этой книге система боабом представлена как искусство самозащиты. Однако для правильного понимания читатели и ученики должны рассматривать понятие «самозащита» несколько в ином смысле этого слова. Искусство боабом заключается в неразрывной связи энергии и самосознания, медитации и достижения внутреннего баланса.

Чтобы помочь читателю правильно понять эту книгу, при ее создании я исходил из трех взаимосвязанных аспектов, каждый из которых в определенной степени может удовлетворить любого читателя.

В первой части этой книги изложена история, которая знакомит ученика с трансцендентальными идеями этого учения — с общими концепциями, особым взглядом на мир. В то же время здесь предлагается подробное описание искусства боабом. Эта история представляет Сознание боабом. Она связана с книгой «Тайное искусство сеамм-джасани», а также, полагаю, с теми работами, которые я собираюсь написать.

Во второй части описывается собственно система боабом. Этот раздел книги предназначен для усердного ученика, который хочет на практике освоить техники медитации и самообороны, попотеть и почувствовать на себе их преимущества, добиться результатов и лучше понять историю, рассказанную в первой части. Это своего рода подготовительный курс для начинающих учеников. Вы убедитесь в том, что любой человек может овладеть системой боабом без каких-либо предварительных знаний.

Третья часть книги адресована практически настроенному читателю, который хочет точно знать, что его ожидает. Этот раздел представляет школу боабом такой, какой видят ее ученики, рассказывающие о своем опыте. Кроме того, здесь рассматривается учение боабом с точки зрения современной медицины и психологии. Последний раздел книги представляет собой Тело искусства боабом. В нем указывается на необходимость вернуться к корням и твердо встать на землю, чтобы позволить внутреннему зрению спокойно созерцать вселенную.

Сегодня искусство боабом, как и его школа, продолжает жить своей жизнью вне каких-ли- бо культурных или национальных границ. Боабом живет в своих учениках и учителях, в энергии поиска и передачи учения, которую они продолжают генерировать, мечтая о будущем. Пусть же всех вас ведет за собой попутный звездный ветер!

Добро пожаловать в мир боабом, мир искусства Великого плато!